г. Санкт-Петербург, В.О., 7-я линия, д.68
"Спортивная""Василеостровская"
+7(812) 328 29 22 ежедневно с 9:00 - 19:30
Все события

В сентябре в серии «ЖЗЛ» в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга об одном из известнейших за рубежом, но совсем позабытом на Родине основателе и руководителе Донского казачьего хора Сергее Жарове. Один из авторов книги — настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы на Васильевском острове протоиерей Андрей Дьяконов. Мы побеседовали с отцом Андреем о книге и её главном герое.

Второе японское турне. Афиша. 1964 год

Рождение феномена

— Отец Андрей, почему именно хор Сергея Жарова? С чего началось ваше увлечение этим феноменом — казачьим хором в эмиграции?

— В 1962 году хор донских казаков под управлением Сергея Жарова записал на долгоиграющие пластинки почти весь годичный круг православного богослужения. Я стал ходить в церковь в конце 1970-х, чуть позже поступил в Духовную семинарию, был прихожанином Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры. Там я смог познакомиться с лучшими музыкальными церковными произведениями, но хотелось иметь возможность послушать богослужение не только в храме. Записи выступлений хора так или иначе попадали в Россию из-за границы. Однажды пластинка с записью Божественной литургии и панихиды попала и ко мне в руки — через преподавателей Духовной академии. Я был потрясен пением этого хора, который, как мне стало известно впоследствии, оказался не совсем и казачьим.

— Почему?

— Слово «казачий» в названии довольно условно: во-первых, сам Жаров не был выходцем из казаков, он родился в Костромской губернии, в городе Макарьев, а музыкальное образование получил в Московском синодальном училище. Хор был назван казачьим во многом потому, что Жаров, как и некоторые другие хористы, не будучи казаком по происхождению во время Гражданской войны попал в казачьи части.

— Когда я знакомился с биографией Жарова, меня удивило, что отец отдал его в училище в десятилетнем возрасте. Почему так рано?

— Мать Сергея Жарова рано умерла, отец воспитывал детей один, потом женился повторно. В 1906 году ему предстояла дальняя рабочая поездка с компаньонами — он был купцом, — и встал вопрос о том, какой жизненный путь выбрать его сыну. Мальчика было решено отдать в Московское синодальное училище.

Когда Сергею исполнилось 10 лет, отец решил отдать его в коммерческое училище в Нижнем Новгороде и сделать из него торгового человека. Снарядили подводу с шерстью, чтобы продать её на Нижегородской ярмарке, и по почтовому тракту двинулись в Нижний… На следующий день за равниной, перехваченной сетью лесных холмов, остановились у Юрьевца, где отец встретил знакомых — изрядно выпивших костромских купцов. За рюмкой водки он изменил свои планы, решив отправиться с купцами в Москву. Так был сделан выбор: отдать Сергея не в торговое училище, а в Синодальное. К тому же принятое решение позволяло отцу оправдать поездку в Москву. Возможно, свою роль сыграло и то, что крестный отец Сергея, регент церковного хора, давно советовал направить его по этому пути. Еще двумя годами ранее он разглядел в мальчике талант и упрашивал отца раздуть в нем искру Божью.

Из книги Д.И. Кузнецова и А.Г. Дьяконова «Сергей Жаров» (серия «Жизнь замечательных людей»)

— Сергей Жаров уже проявлял музыкальные способности?

— До революции в России музыкальная культура была на высоком уровне — в школах, гимназиях, церковно-приходских школах, городских училищах изучали церковное пение. Например, моя бабушка 1900 года рождения рассказывала, как пела в церковном хоре. Поэтому отец Сережи знал о талантах сына. Поступить в Московское синодальное училище было непросто, но у Сергея Жарова получилось. Его учителями были А.Д. Кастальский, Н.М. Данилин, С.В. Смоленский, П.Г. Чесноков, В.С. Калинников и многие другие лучшие представители русской певческой школы.

В 1917 году Жаров закончил учебу и сразу же поступил в Александровское военное училище. После училища записался добровольцем в Корниловский ударный батальон, в составе роты Александровского училища. Служил там недолго, затем вернулся в родной Макарьев, где работал регентом в местном храме. Из Макарьева насильно был мобилизовали в Красную армию, но вскоре перешел на сторону Белой армии. Жаров служил в Гундоровском казачьем полку инструктором пулеметного подразделения под командованием генерала Адриана Гусельщикова, которого величали «Стопобедным генералом». Впоследствии полк присоединили к 3-й Донской дивизии генерала Фёдора Абрамова. В 1920 году Белая армия была вытеснена на юг России. 15 ноября на пароходе «Екатеринодар» донские казачьи части, в которых служил Жаров, эвакуировались из Керчи в Константинополь. К тому времени Жаров имел звание хорунжего.

В Турции их размещают в лагере Чилингир, в 50 километрах от Константинополя. Сам Жаров вспоминал это время как самое тяжелое в своей жизни, однако именно здесь, в турецком лагере, родился легендарный хор. Не зря Чилингир с турецкого переводится как «ключ», так этот угрюмый лагерь на турецкой земле открыл Жарову и его хору путь к мировой славе.

Созданный в 1920 году Донской казачий хор под управлением С.А. Жарова был уникальным явлением русской культуры. Его популярность в межвоенной и послевоенной Европе была огромной, поистине оглушительный успех сопровождал гастроли прославленного коллектива в США и Японии. Количество пластинок с записями хора перевалило за 12 миллионов экземпляров. Хор просуществовал более 50-ти лет и лишь сам маэстро Жаров был его бессменным и единственным руководителем, а всего через хор в разное время прошло около трехсот человек. И при всем этом история, репертуар и даже название самого коллектива, созданного и долгие десятилетия выступавшего только за границами России, до недавнего времени были практически неизвестны в нашей стране. Книга А. Дьяконова и Д. Кузнецова закрывает этот досадный пробел, рассказывая историю создателя, регента и руководителя самого известного в мире русского хора.

— То есть первый состав хора собрался именно из обитателей Чилингира?

— В лагере были довольно тяжелые условия — жили в землянках, в бараках для скота, в антисанитарии, пресной воды не хватало, бывало, несмотря на строжайший запрет, пили воду прямо из ручья, в котором стирали белье. В лагере началась эпидемия холеры. Был назначен продолжительный карантин. Дни проходили как в тюрьме, вспоминал Жаров, среди чужой дикой природы. Дух воинов надо было как-то поднимать, тем более что приближался праздник, день святителя Николая Чудотворца, 19 декабря. От генерала Абрамова поступил приказ: собрать из лучших певцов полковых хоров один большой хор для участия в праздничном богослужении. Жарова назначили регентом. Певцы в большинстве своем были офицерами. Репетировали в землянке. Первое выступление состоялось 19 декабря 1920 года — стало быть, этот день можно назвать днем рождения Донского казачьего хора. Повторюсь, казачий он не в том смысле, что в его составе пели исключительно казаки по происхождению — как раз нет, в хоре были представлены выходцы из самых разных сословий. В условиях войны многие части переформировывались и люди переходили из одной дивизии в другую, многие, не имевшие отношения к казачеству, оказывались в казачьих войсках, как сам Жаров, уроженец Костромской губернии. С ним работали уроженцы Киева, Петербурга, Харькова, Полтавы, Казани, Риги, Саратова, Костромы, а знаменитый бас Михаил Бажанов был родом из Рязани.

Подиум Бетховена

— Хор Жарова, состоящий не только из казаков, исполнял все-таки казачьи песни?

— В многочисленных концертных программах хора мы найдем церковные песнопения, романсы, оперные произведения. Из казачьего репертуара Жаров исполнял в основном военные строевые песни. Известный композитор, К.Н. Шведов, специально для Жаровского хора делал аранжировки, в том числе и оперных произведений. Например, избранные отрывки из оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя». Исполнить оперу а капелла очень сложно, от регента и хора это требует большого напряжения, нужно обладать большим дерзновением и огромным талантом, оркестр в этом случае заменяют сами певцы, изображая духовые и струнные инструменты. Не каждый дирижер, даже большого профессионального хора рискнет пойти на такое. Однако зрители, в основном иностранцы — слушали с восхищением. Выступления хора всегда сопровождала буря аплодисментов, они имели огромный успех у публики. Знакомство и совместная работа со Шведовым для Жарова имела очень большое значение. Благодаря Шведову всем известные произведения зазвучали по-новому. Например, в обработке Шведова известный романс «Очи черные» звучит как симфоническое произведение, полное драматизма, как напоминание о той России, которая навсегда потеряна, но память о которой живет в сердцах.

Возникший в тесной, сырой землянке, в лагере для интернированных, в Богом забытой турецкой деревушке Чилингир, хор через несколько лет станет одним из самых известных музыкальных коллективов XX столетия. Певцов услышат не только миллионы простых слушателей, но и монархи, президенты, премьер-министры. Хором будут восхищаться премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и английский король Георг V, президенты США Франклин Рузвельт, Дуайт Эйзенхауэр, Гарри Трумэн… А Сталин, прослушав одну из его первых пластинок, прикажет создать похожий хор (ныне это знаменитый Академический дважды краснознаменный, ордена Красной Звезды ансамбль песни и пляски Российской армии им. А.В. Александрова).

Из книги «Сергей Жаров»

В Дании с великими княгинями Ксенией и Ольгой Александровнами. 1925 год

— Мы проскочили момент, когда Донской казачий хор стал популярен. Вот они в лагере для интернированных войск Чилингир, а что было потом?

— Через греческий остров Лемнос они переезжают в Болгарию, поют в русской посольской церкви в Софии. В начале лета 1923 года они дали концерт в Софийском кафедральном соборе, который имел огромный успех. На концерте собралось так много слушателей, что собор не смог вместить всех желающих. С помощью знаменитой русской балерины Тамары Карсавиной и благодаря её большим связям хор приглашали в испанское, американское и французское посольства. При содействии представителя Лиги наций барона ван дер Ховена, французского посла и благодаря хлопотам той же Карсавиной хору удалось получить визы во Францию. Путь туда лежал через Белград и Вену, музыкальную столицу Европы. Представитель Лиги наций заинтересовался хором и представил его директору Концертного бюро в Вене Хеллеру, который организовал прослушивание и по результатам предложил хористам выступить. И где бы вы думали? В королевском дворце Хофбург, зимней резиденции Габсбургов. 4 июля 1923 года хор выступил перед самой взыскательной публикой. Хористы волновались: многие выглядели жалко в потертых заштопанных гимнастерках, в обмотках на ногах, сам Жаров признавался, что ему хотелось скрыться подальше от глаз зрителей. Первое произведение — «Тебе поем» Сергея Рахманинова, или, согласно другим источникам, «Тебе Бога хвалим» Дмитрия Бортнянского. Не так важно, что именно исполнял хор, важна была реакция публики. Жаров вспоминает — хор звучал как орган. Вся горесть предыдущей страдальческой жизни трепетала в его аккордах. Так хор еще никогда не пел! Так никогда еще не переживал… Последние звуки прекрасного церковного напева смолкли… На несколько мгновений в зале воцарилась гробовая тишина. У всех хористов и дирижера одна и та же мысль — провал, полный провал. Но через несколько мгновений зал разразился бурей аплодисментов, концерт продолжился. На бис исполнили десять или двенадцать произведений, уже покинули сцену, а зрители всё не расходились, требуя продолжения. Пришлось даже вмешаться полиции и вежливо попросить присутствующих покинуть зал.

На следующий день был назначен второй концерт хора Жарова в Вене. Но уже не во дворце, потому что дирекция испугалась, что восторженные зрители испортят дорогую мебель, а в венской филармонии. Этот зал был гораздо больше. Здесь приключился трогательный случай. Сотрудники сцены зачем-то унесли дирижерский подиум, на котором стоял Жаров. Странно, ведь Сергей Алексеевич сам очень небольшого роста, и хор попросил вернуть подиум на место, на что последовал ответ: «Мы поставим другой подиум, лучший». И поставили — более старый на вид. Оказалось, что с этого подиума когда-то дирижировал сам Бетховен. Так сотрудники театра выразили свое уважение хору Жарова и таланту исполнителей. С этого момента началась активная гастрольная жизнь.

В среднем давали по 250 концертов в год, разве что во время войны выступали реже. Хор побывал во всех королевских дворах Европы, выступал перед многими коронованными особами. Зимой 1928/29 годов хористов принимали при дворе короля сербов, хорватов и словенцев Александра I Карагеоргиевича. Сергею Жарову вручили орден Святого Саввы 4-й степени, присуждаемый за достижения в области культуры, науки, богословия, образования, а всем хористам — медали.

После первого отделения придворный церемониймейстер попросил регента подойти к королю. Сергей Алексеевич не успел отереть пот со лба, как оказался возле царской особы. Король смотрел на него одновременно ласковым и восхищенным взглядом: — Я много слышал о вашем хоре, — произнес Александр I Карагеоргиевич на чистейшем русском языке. — Вытрите лицо. Вы очень устали. Ваша работа очень трудная… Пение хора произвело на меня и на королеву сильное впечатление. Королева уже однажды слышала вас во дворце своей матери в Бухаресте.

Из книги «Сергей Жаров»

Эксперименты со звуком

— Хор Жарова известен новаторским подходом к исполнению произведений. Можете подробнее рассказать об этой стороне их творчества?

— Сергей Жаров значительно расширил диапазон звучания хора. Каким образом? Он развил партии первых теноров, фальцетистов, до предела — до «ми» второй октавы, что придавало однородному мужскому хору звучание смешанного. Предшественников на этом поприще у Жарова не было. В России, например, были распространены в основном смешанные хоры, и композиторы в большинстве случаев писали для смешанных составов. Это значит, что создание нового репертуара и написание аранжировок для духовных произведений Жарову пришлось взять всецело на себя. Когда в 1926 году Жаров встречался в Дрездене с Рахманиновым, Сергей Васильевич дал ему как раз такой совет: «Вы должны быть смелее в отношении аранжировки. Способности у вас есть. Делайте всё сами, специальных аранжировок для мужского хора нет».

С С. Рахманиновым. Дрезден. 1927 год

Представитель первой волны эмиграции, известный собиратель русских военных песен, издавший «Песенник русского воина», Валентин Николаевич Мантулин (1921–2017) писал о Жарове: «Фортиссимо и пианиссимо у него чередуются с такой последовательностью, что даже слушатели, не понимающие по-русски, остро ощущают нарастающий драматизм; прекрасным образцом тут может послужить „В церкви“ Чайковского».

Из книги «Сергей Жаров»

— Сегодня кто-то использует пение фальцетистов в однородном хоре?

— Благодаря хору Жарова я познакомился с Владиславом Александровичем Чернушенко, художественным руководителем и главным дирижером Санкт-Петербургской Государственной академической капеллы. На концертах, посвященных памяти Сергея Жарова, он исполняет произведения из репертуара хора в аранжировках для жаровского хора. Знаю также, что праздничный хор Даниловского монастыря под управлением Георгия Сафонова иногда исполняет те же песнопения в тех же аранжировках. Но это всё исключения из общей практики. Это непросто — петь фальцетом, тем более, если ты поешь так постоянно: меняются голосовые данные, можно даже повредить связки.

По Германии 1924-26 годы

— Как певцы приходили в Донской казачий хор? Существовал какой-то критерий отбора?

— Жизнь хористов была довольно напряженной, приходилось выдерживать очень плотный график. Бывало, что в день давали по два концерта — с одного ехали сразу на другой, не успев просушить мокрые от пота гимнастерки. Так в мокрой одежде и выходили на сцену. Не все справлялись с такой нагрузкой. Так, например, в 1926 году во время турне по Австралии и Новой Зеландии из хора ушли сразу десять человек — в Австралии можно было легче купить землю и жить на ней своим трудом, а казаков всегда тянуло к земле, чем они с радостью и воспользовались. Нужно было искать новых певцов.

— Хор Жарова прославился на всю Европу, но удалось ли ему снискать славу в других частях света?

— Про Австралию я уже упоминал выше. В том 1956 году состоялась и поездка хора в Японию. За пятьдесят дней пребывания хор дал почти пятьдесят концертов. И один из них — в императорском дворце, в присутствии императорской фамилии. Императорский дворец — довольно закрытое место, попасть туда чрезвычайно сложно, а тем более зарубежным артистам с концертной программой. Хор Жарова был первым иностранным ансамблем, для которого открыли двери дворца. Для организации выступлений специально было создано общество любителей искусства. Жаров вспоминал, что ни в одной стране хору не оказывали столько уважения. На фотографиях, снятых во время японского турне, мы можем видеть полные залы и стадионы, детей с цветами.

Когда 3 сентября 1939 года Великобритания и Франция объявили войну Германии, Донской хор находился в Америке. И Жаров воспользовался благоприятным легальным поводом и от имени музыкального коллектива обратился к правительству США с просьбой о предоставлении политического убежища. <…>

После того как нацистская Германия напала на Советский Союз и тот, по сути, остался один на один против всей Европы, весь промышленный, финансовый и людской потенциал которой работал на Гитлера, интерес американцев к русской культуре и истории заметно вырос. <…>

Во время Второй мировой войны донские казаки бесчисленное количество раз выступали перед американскими военнослужащими, а также в госпиталях, во многом благодаря содействию своего импресарио Сола Юрока, имевшего прекрасные отношения не только с семьей Рокфеллеров, но и с советским посольством в США.

Из книги «Сергей Жаров»

В 1954 году некий господин Акира Дзин основал Ассоциацию друзей искусства специально для того, чтобы пригласить в Японию Донской казачий хор. Вместе со своими друзьями из Маньчжурии Акира Дзин разработал и план гастролей, а при содействии одной из крупнейших японских газет, «Майнити симбун», добился того, что 27 марта 1956 года хор прибыл в Страну восходящего солнца. <…>

В аэропорту Токио певцам устроили грандиозную встречу. Хор приветствовали более тысячи поклонников. Многие принесли пластинки, чтобы Жаров или кто-нибудь из хористов сразу подписал их. К удивлению Сергея Алексеевича, в толпе оказалось очень много детей. Маленькие японцы, одетые в национальные костюмы, держали в руках цветы. Каждый ребенок сам вручал регенту свой букет, а в знак благодарности он в свою очередь должен был каждого мальчика или девочку поблагодарить и поцеловать.

Из книги «Сергей Жаров»

Первая за 90 лет

— В вашей книге использованы уникальные фотоматериалы. Как вам удалось их раздобыть?

— Один из наших прихожан, зная, что я интересуюсь историей хора Сергея Жарова, рассказал, что на платформе eBay выставлены на продажу фотографии, письма и документы Сергея Жарова. Надо сказать, что жесткая дисциплина, установленная Жаровым в коллективе, касалась не только репетиций и выступлений, но и прочих сфер жизни. Каждый шаг строго документировался, а все сведения — письма, счета, фотографии, билеты — заносились в архив. Однако в 2005 году архив оказался на руках гражданки США Лизы Майер. Она проживала недалеко от города Лейквуд, штат Нью-Джерси, где свои последние годы провел и сам Жаров. Мы договорились, что приедем к ней и ознакомимся с содержанием архива. Жаль, что к тому времени многие ценнейшие документы уже были куплены другими лицами. Как бы то ни было, я вместе с еще одним священником, игуменом Евфимием (Моисеевым), сейчас он ректор Тульской духовной семинарии, полетел в Америку. Лиза Майер приняла нас хорошо, рассказала, что купила коробки с фотографиями и бумагами на блошином рынке. Нам её объяснение показалось неправдоподобным, однако проверить его истинность мы не могли. Я испытал настоящий культурный шок, когда собственными глазами увидел архив Сергея Жарова, который он собирал на протяжении более полувека. Это была уникальная находка. Лиза Майер согласилась подождать, пока мы соберем сумму, необходимую для покупки нужных нам фотографий и бумаг, — а она запросила немало. Чтобы она не тратилась на пересылку, мы договорились, что на следующий год мы приедем снова и всё, что забронировали заранее, заберем. Так мы и сделали. Однако на руках у нас оказалась лишь незначительная часть архива. Некоторые фотографии оттуда мы использовали во время работы над книгой.

Сегодня уже нельзя узнать, куда ушли и в чьих руках находятся те или иные ценнейшие документы. Прежде всего переписка Жарова с писателем В.В. Набоковым, авиаконструктором Игорем Сикорским и многими другими известными людьми. Многочисленные предметы и документы из архива разлетелись по всему миру. И среди них письмо Жарову от лауреата Нобелевской премии И.А. Бунина. <…>

Лиза Майер изменила бы себе, если бы на каком-то этапе распродажа архива не приняла детективный характер. Уникальными документами также заинтересовались известные специалисты по русскому хоровому пению из Шотландии — профессор Стюарт Кэмпбелл и его супруга, искусствовед Светлана Зверева. Они договорились с Лизой Майер о встрече и приехали к ней в штат Нью-Джерси вместе с сотрудником российского консульства в США Владимиром Хлебниковым. Лиза Мейер передала часть архива, всё было юридически оформлено. После этого визита госпожа Майер заявила, что два специалиста по русской хоровой музыке, посетившие её, чтобы сфотографировать нужные им документы, украли коробку с ценными предметами на сумму более 100 тысяч долларов. По заявлению Лизы Майер ФБР связалось с полицией Великобритании и России и приступило к расследованию.

Из книги «Сергей Жаров»

— Расскажите о втором авторе книге, Дмитрии Кузнецове.

— Дмитрий Иванович — профессор Политехнического университета. Наше с ним сотрудничество началось с моего знакомства с ректором Политехнического университета Андреем Ивановичем Рудским, большим ценителем хоровой музыки, да и не только хоровой. В 2003 году я попросил его принять в университете солиста жаровского хора Ивана Ассура, впервые приехавшего в Санкт-Петербург. До революции здесь преподавал его дядя, Леонид Ассур, машиновед и механик. Я помню, как нас приняли в Политехе и Ивану Владимировичу подарили портрет его дяди. В свои 72 года Ассур еще был в хорошей вокальной форме. Встреча с ним, доставка в Россию части Жаровского архива, всё это впоследствии и повлияло на решение написать книгу о Сергее Жарове. Позже Андрей Рудской познакомил меня со своим другом, доктором философских наук, членом союза писателей Дмитрием Кузнецовым. Так родился наш творческий тандем. Андрей Иванович помогал нам с поездками в Германию и Японию, где мы собирали дополнительные материалы. В Германии, например, мы смогли пообщаться с Иваном Хлибкой, который пел в составе хора с 1966 по 1979 годы. В нашей книге ему посвящена отдельная глава. Сегодня его можно считать руководителем Донского казачьего хора и правопреемником Жарова. В Японии побывали мы и на подступах к императорской резиденции, и в древней столице Японии Киото, но главное — в храме Воскресения Христова, построенном трудами святого равноапостольного Николая Японского. В церковном доме при Воскресенском соборе у нас была интересная встреча с сотрудницей собора Арианной Долговой. В 1956 году в соборе крестили японских детей, среди крестных была мама Арианны и… Сергей Жаров. Таинство Крещения перед Пасхальной заутренней совершал епископ всей Японии Ириней (Бекиш). Фото этого события до сих пор висит на стене зала в церковном доме. Копии же переданы нам. Также мы имели телефонный разговор с крестником Сергея Жарова, нареченным при крещении тоже Сергеем. Он, как и его знаменитый крестный, избрал путь руководителя хора.

— Книга вышла в серии ЖЗЛ. На мой взгляд, это большой успех.

— Да, именно успех. Книга могла выйти в издательстве Политеха, но кто бы тогда о ней узнал? Дмитрию Ивановичу удалось убедить издательство ЖЗЛ в значимости фигуры Сергея Жарова. В сентябре нашу книгу презентовали на 33-й Московской международной книжной ярмарке, я думаю, что на открытии купили не меньше пятидесяти экземпляров. Одного из покупателей мы спросили, слышал ли он раньше о Сергее Жарове. Оказалось, нет, не слышал, и именно поэтому решил приобрести. Но надо упомянуть, что мы не первые написали книгу о Сергее Жарове и его коллективе. В 1931 году в Берлине вышла работа Емельяна Клинского «Сергей Жаров и его Донской Казачий хор», она охватывала только первые десять лет жизни хора и является теперь библиографической редкостью. Мы же рассказываем обо всем творческом пути знаменитого коллектива и его руководителя.

Автор: Евгений Перевалов
Журнал «Вода живая», № 12 (декабрь), 2020.